Рождение «Катюши»
Первое боевое применение Красной Армией пороховых ракет нового типа относится еще к войне за Холкин-Гол. 28 мая 1939 года японские войска, оккупировавшие Маньчжурию, в районе реки Халхин-Гол перешли в наступление на Монголию, с которой Советский Союз тогда был связан договором о взаимопомощи. Началась локальная, но от того не менее кровопролитная война. И вот здесь в августе 1939 года группа истребителей «И-16» под командованием молодого летчика-испытателя Николая Звонарева впервые применила ракетные снаряды «РС-82». Японцы сначала решили, что их самолеты атакованы хорошо замаскированной зенитной установкой. Только через несколько дней один из офицеров, принимавших участие в воздушном бою, доложил: «Под крыльями русских самолетов я видел яркие вспышки пламени!» Из Токио прилетели эксперты, осмотрели подбитые самолеты и сошлись на том, что такие разрушения может причинить только снаряд диаметром не менее 76 мм. Но ведь расчеты показывают, что самолет, способный выдержать отдачу пушки такого калибра, существовать просто не может! Лишь на экспериментальных истребителях опробовались пушки калибра 20 мм. 
Чтобы выяснить секрет, за самолетами капитана Звонарева и его боевых товарищей: летчиков Пименова, Федорова, Михайленко и Ткаченко, – была объявлена самая настоящая охота. Но сбить или посадить хотя бы одну машину японцам не удалось. Результаты же первого применения ракет, запускаемых с самолетов, превзошли все ожидания. Меньше чем за месяц боев (а 15 сентября было подписано перемирие) летчики группы Звонарева совершили 85 боевых вылетов и в 14 воздушных боях сбили 13 самолетов противника!
Ракеты, столь успешно показавшие себя на поле боя, разрабатывались с начала 30-х годов в Реактивном научно-исследовательском институте (РНИИ), которым после волны репрессий 1937–38 годов руководил химик Борис Слонимер. Этот человек ничего не понимал в ракетной технике, но по крайней мере старался не мешать настоящим специалистам. Непосредственно же над ракетами работал Юрий Победоносцев, которому ныне и принадлежит честь называться их автором. Успех нового оружия на поле боя подстегнул работы над первым вариантом многозарядной установки, которая превратилась потом в «катюшу». В НИИ-3 Наркомата боеприпасов, как перед войной именовался РНИИ, этой работой в качестве главного инженера руководил Андрей Костиков. Современные историки довольно непочтительно отзываются о Костикове. И это справедливо, ведь в архивах обнаружились его доносы на сослуживцев (на того же Победоносцева), в которых он пытался изобразить бывших единомышленников вредителями, сознательно задерживающими создание новых видов вооружения для Красной Армии. Мы не забудем ему этого, однако учтем, что репрессии придумал и проводил в жизнь не Костиков, а совсем другие люди. А работу он довел до логического конца и новое оружие для Красной Армии все-таки создал.
Первый вариант будущей «катюши» заряжался 132-мм снарядами, похожими на те, которыми стрелял на Халхин-Голе капитан Звонарев и его друзья. Вся установка с 24 направляющими монтировалась на грузовике «ЗИС-5». Тут авторство принадлежит Ивану Гваю, который сделал перед тем «Флейту» – установку для реактивных снарядов на истребителях «И-15» и «И-16». Первые полигонные испытания под Москвой, проведенные в начале 1939 года, выявили многие недоработки, особенно в части зарядки и устойчивости всей установки на шасси грузовика. Многие военные специалисты, подходившие к оценке реактивной артиллерии с позиций ствольной артиллерии, видели в этих странных машинах технический курьез. Полковник Глухов, долгое время работавший в отделе военных изобретений, как-то рассказывал об одном из совещаний тех лет: «И вот ракетчиков спрашивают: мол, как у вас обстоит дело с кучностью стрельбы? Они говорят: в несколько раз хуже, чем у пушек. В зале смех. А как с меткостью? Тоже хуже, чём у пушек. Опять смех. А с расходом пороха? Его надо в несколько раз больше, чем у пушек. Тут уж прямо хохот в зале...»
Несмотря на насмешки артиллеристов, коллектив института продолжал упорную работу над вторым вариантом пусковой установки. Ее смонтировали на более мощной автомашине «ЗИС-6», однако 24 направляющие, смонтированные, как и в первом варианте, поперек машины, не обеспечивали устойчивость машины при ведении огня. Полигонные испытания второго варианта производились в присутствии маршала Клима Ворошилова. Вот что писал об этом Главный маршал артиллерии Воронов, который был тогда начальником артиллерии РККА: «В присутствии наркома обороны мы на подмосковном полигоне испытали опытные образцы реактивной артиллерии. Новое залповое оружие произвело сильное впечатление, но бросились в глаза и его недостатки: значительное рассеивание снарядов, трудность маскировки огневой позиции во время стрельбы. Несмотря на это, опытный образец получил положительную оценку. Нам указали держать новое оружие в строгом секрете, быстро совершенствовать его, но на массовое производство поставить только в предвидении войны. Предложили заняться конструированием более совершенного осколочно-фугасного снаряда. Как сожалели мы потом, что не приступили тогда к производству этих грозных установок, не подготовили для них необходимые кадры... Безусловно я недооценил это оружие».
Благодаря благожелательной оценке Ворошилова, коллектив разработчиков получил поддержку командного состава. Тогда же конструктор Галковский предложил совершенно новый вариант: оставить только 16 направляющих и монтировать их на машине продольно. В августе 1939 года опытная установка была изготовлена. К тому времени группа под руководством Леонида Шварца сконструировала и опробовала образцы новых 132-мм ракет. Осенью 1939 года на Ленинградском артиллерийском полигоне провели очередную серию испытаний. На этот раз пусковые установки и снаряды к ним были одобрены. С этого момента реактивная установка стала официально именоваться «БМ-13», что означало «Боевая машина», а 13 – сокращение от калибра 132-мм реактивного снаряда.
В конце 1939 года Главное артиллерийское управление Красной Армии дало заказ НИИ-3 на изготовление шести «БМ-13»: пяти для войсковых испытаний и одной – для ВМФ. К ноябрю 1940 года этот заказ был выполнен. 17 июня 1941 года пять машин были выставлены на смотре образцов вооружения Красной Армии, проходившем опять же под Москвой. «БМ-13» осматривали маршал Тимошенко, нарком вооружения Устинов, нарком боеприпасов Ванников и начальник Генерального штаба Жуков. 21 июня по итогам смотра командование приняло решение о развертывании производства ракет «М-13» и установок «БМ-13». До войны тогда оставались считанные часы...
